Колт даже вздрогнул, поймав себя на таком сравнении. Раздраженный, он пробормотал:

— Я должен идти работать. Ужин в шесть, — и вышел из комнаты.

Ужин оказался роскошным банкетом. Кэти, натянутая как скрипичная струна, сидела напротив Колта, наблюдая, как тот уплетает куриный бифштекс, разминает картофель в пюре и поливает его соусом, и все это в количествах, пригодных разве, что для лошади.

Сейчас он выглядел отдохнувшим, тем не менее, лицо его оставалось суровым. При одном только взгляде на него сердце Кэти сладко замирало. Ей стоило больших трудов игнорировать его сексуальный вид. Но ее никогда не привлекали, так сказать, временные отношения. Постоянным для нее стал бы только ее детский центр, ее дело.

— Вы хорошо устроились? — вежливо спросил Колт.

— Прекрасно, благодарю вас. — Ей показалось, что губы у нее стали такими же жесткими, как новые ботинки.

— Малыш заснул?

— О да, — ответила Кэти. Последние десять минут она чувствовала себя сиротой из произведений Чарлза Диккенса. — Дети в его возрасте много спят.

— Только не тогда, когда ими занимаюсь я, — криво улыбнувшись, ответил Колт.

Появился Куки, неся дымящийся яблочный пирог.

— С ним хорошо пойдет мороженое, мисс Кэти, — он выложил пирог на блюдо, подвинул его поближе к гостье.

— Эй, — воскликнул Колт, притворяясь рассерженным, — а как же я? Разве мне не дадут пирога с мороженым?

— Леди — первой, — упорствовал Куки. — У нас не каждый день бывают такие прекрасные гости, как эта леди, и я хотел бы, чтобы твои капризы не вынудили ее сбежать.

— Капризы? Я не капризен. — Колт повернулся к Кэти и, шутливо взывая к справедливости, протянул к ней руки. — Разве я сегодня капризничал?

Она засмеялась:

— Капризничал! Еще как!

Куки поддержал ее трубным, гулким хохотом:

— Как легко она тебя раскусила, парень!

Вдруг толстый кок замер и бросил опасливый взгляд в сторону дверей.

Колт проследил за его взглядом и напрягся.

— Это еще что такое?

Подергивая хвостом, королевской походкой в гостиную входил Цезарь. Кажется, он был неприятно удивлен, что обед начали без него.

Кэти поморщилась. Господи! Совсем забыла про этого упрямого кота.

— Цезарь, иди сюда, мальчик, — Кэти слегка похлопала по ноге, тщетно надеясь, что он хоть раз в жизни повинуется.

Кот, разумеется, ее проигнорировал и направился прямо к Колту.

— Вы не говорили мне, что у вас есть кот. — Это прозвучало так, словно она держала какого-нибудь прокаженного, а не домашнее животное.

— Извините. Я никогда не думала…

— Я не кошачий ненавистник, — медленно произнес Колт, — но, по-моему, коты были посланы на Землю только с одной целью — как наживка для аллигаторов.

Кэти не поняла, серьезно он говорит или дразнится.

— Я буду держать его в своей комнате, — торопливо пообещала она. — Он не будет вас беспокоить.

И в это время Цезарь начал вкрадчиво тереться об ногу Колта. Ковбой уставился на него:

— Котам место в амбаре. Цезарь сел и мягкой лапой тронул Колта за колено. Не ожидавший этого ковбой отшатнулся:

— Что это он делает?

Зачем, ну зачем она избаловала своего кота, приучив его кормиться со стола? Кэти состроила гримасу и тихо сказала:

— Думаю, он хочет кусочек вашего бифштекса.

— Моего бифштекса? У него нет никаких шансов получить его. — Но после нескольких секунд настойчивых просьб Цезаря, Колт отрезал кусок мяса и ткнул коту, бормоча: — Все, что угодно, лишь бы он убрался. Чертов котяра!

Куки опять разразился хохотом, а Цезарь, аккуратно взяв в зубы мясо, удалился в угол, чтобы пообедать без помех.

Время от времени Колт беспокойно поглядывал в угол. Наконец он нахмурился и сказал:

— Надеюсь, это не самец. А то они шляются по ночам и устраивают кошачьи концерты.

— Нет, нет, не беспокойтесь. Цезарь не самец. Он кастрирован.

Куки замер и уставился на кота. Колт тоже оцепенел. Потом оба мужчины в ужасе посмотрели друг на друга.

— Бедный парень, — посочувствовал Колт. — Ну, — он неловко поерзал в кресле, — поскольку бедному животному больше ничего в жизни не светит, он может остаться. Но он не должен покидать пределов вашей комнаты. Я не переношу, когда под ногами болтаются коты. Понятно?

— Абсолютно. Прекрасно. Нет проблем, большое спасибо, — бормотала Кэти. Она не могла допустить, чтобы со старым Цезарем что-нибудь случилось.

Она наклонилась вперед и опустила руки на стол. Ее пальцы коснулись все еще горячего пирога.

— Ой! — она отдернула руку и прижала ее к груди.

В тот же миг Колт оказался возле нее. Он взял руку Кэти, поднес к губам и быстро поцеловал пальцы.

Кэти была потрясена. Еще никто не целовал ей руки. Особенно такой великолепный мужчина.

И тут Колт замер, смущенно разглядывая ее пальцы, потом ткнул их в холодный чай. Вода со льдом привела ее в чувство.

— Вот так. Это смягчит боль. — Он помолчал и добавил: — Если появится волдырь, у Куки есть какие-то целебные мази.

— Ничего страшного. — Кэти вытащила палец из стакана и положила руку на колено. Нежное тепло губ Колта держалось гораздо дольше, чем ощущение ожога.

Неловкая тишина висела над столом, пока Колт не спросил:

— Вы ездите верхом? У меня немало лошадей, если вы этим интересуетесь.

Значит, Колт пытается перевести разговор в более безопасное русло.

— Я люблю ездить верхом. — Кэти попыталась сосредоточиться на лошадях, хотя единственное, о чем она была сейчас в состоянии думать, — это ощущение губ Колта на своей коже. — Но у меня не очень хорошо получается.

— Жена Уэса Паттерсона, Бекки, — опытная наездница. Она дважды в неделю приходит, чтобы приводить в порядок мою бухгалтерию. Я попрошу ее показать вам окрестности.

— А как насчет девочек из колледжа, хозяин? — из-за угла высунулась голова Куки. — Они скоро приедут, и мисс Кэти могла бы выезжать с ними. Все равно они больше ни на что не годятся.

— Студентки колледжа? — Кэти не смогла скрыть любопытства.

Колт кивнул, воткнул вилку в пирог, вытащил кусок и, дожидаясь, пока стечет крем, объяснил:

— Каждое лето мы принимаем нескольких студентов агротехнического университета. Мы получаем помощь по хозяйству, а они, живя и работая на ранчо, немного подрабатывают. И им хорошо, и нам выгодно.

— Ну да! — Куки ворвался в комнату с намерением убрать со стола опустевшие блюда. — От них неприятностей больше, чем помощи.

— Каждому нужно с чего-то начинать, Куки, Пораженная и тронутая тем, что Колт великодушно дает возможность неискушенным новичкам набираться опыта на своем ранчо, Кэти не удержалась от улыбки, когда Куки, отступая в кухню, огрызнулся напоследок:

— Я и не говорил, что им это не надо. Только пусть не суются в кухню.

Колт хихикнул и подмигнул Кэти:

— Студенты, которые сюда приезжают, предпочли бы убирать навоз из конюшен, чем готовить еду. Я думаю, его кухня в полной безопасности. Но предложение толковое. Когда захотите покататься верхом, скажите мне. Я договорюсь, чтобы с вами кто-нибудь поездил.

Чувствуя теплое покалывание в пальцах, Кэти сказала:

— Сомневаюсь, что у меня будет столько возможности, сколько мне хотелось бы. Эван займет все мое время.

Колт улыбнулся:

— Куки может иногда присмотреть за Эваном, когда тот заснет.

Куки тут же среагировал:

— Я — не приходящая нянька. И с детенышами возиться не умею.

Тучный кок принес чашку кофе и, слегка задев спинку кресла, уселся рядом с Кэти.

— Не позволяйте ему дурачить вас, Кэти, — сказал Колт. — Я несколько раз заставал его в детской.

— Некоторые грубые ковбои иногда куда-то отлучаются, а дитя плачет. — Неодобрительно покачав головой, Куки сложил на животе руки.

— А еще он кормит малыша картофельным пюре, которое специально для него готовит, — заговорщицки прошептал ей Колт. — Если мы будем оставлять Эвана с ним слишком надолго, то у них у обоих будут одинаковые животы. Кэти с улыбкой обвела глазами живот кока: — Только пусть пообещает, что не сделает на животике Эвана татуировку.